Холдейн Джон - Добытчики Золота



Дж.Б.С.Холдейн
ДОБЫТЧИКИ ЗОЛОТА
Читателю предстоит узнать о чрезвычайно таинственных событиях. В том числе
о приглашении на тайное свидание, о фантастическом способе добычи золота и об
интригах загадочного МСЗИР...
Написал этот фантастический детектив Джон Бёрдон Сандерсон Холдейн,
прославившийся своими блестящими трудами по физиологии, генетике, биохимии,
химии и математике. Впрочем, в Англии Холдейн известен не только как ученый,
но еще и как поэт и прозаик.
Холдейн - общественный деятель был научным консультантом правительства
республиканской Испании и одним из организаторов Интернациональных бригад.
"Я стремился применить марксизм к научной проблематике современности",-
писал Холдейн-ученый в своей книге "Марксистская философия и науки".
И Холдейн-писатель, даже в фантастическом детективном рассказе, оставался
верен своему мировоззрению, своей ненависти к грязному миру наживы.
"Добытчики золота" написаны в 1930 году. Время отпечаталось на рассказе.
Чем-то он перекликается с "Гиперболоидом инженера Гарина", который почти тогда
же был написан русским прозаиком Алексеем Толстым. Но даже этот детективный
рассказ, события которого, казалось бы, строго локализованы географически,
Холдейн закончил фразой:
"Впрочем, несколько очень хороших специалистов по математической физике
есть в России, и если большевики освоят этот процесс первыми, покупка каких бы
то ни было ценных бумаг будет пустым делом".
О каком процессе идет речь, читатель узнает из рассказа. Это одна из
"тайн". Но не скажи Холдейн этого, он не был бы Холдейном.
Борис ВОЛОДИН
В некоторых вопросах я не отличаюсь такой щепетильностью, как мои коллеги.
Французский язык знаю, наверное, не лучше, чем большинство из них. Тем не
менее я готов без всякого смущения бегло говорить по-французски, не слишком
заботясь о грамматике... Поэтому время от времени я устраиваю себе
замечательный отдых, читая на этом якобы французском языке курсы лекций в
Париже. Все получают от этого удовольствие. Мой университет сознает, что
как-то способствует международному сотрудничеству, мне удается сообщить
французским коллегам нечто такое, чего они не знали, и сам я узнаю множество
вещей, до того мне неизвестных.
В Германию ехать не имеет смысла, потому что немцы читают все, что только
печатается в мире, и с невероятной обстоятельностью публикуют все, что ими
сделано, и даже немного сверх того. Французы же пребывают в милом неведении о
многих работах, которые ведутся за границей, пока все не начинают
поговаривать, что французская наука погружается в застой. Тогда выясняется,
что какой-нибудь совершенно неизвестный француз только что открыл что-то в
самом деле оригинальное и невероятное - вроде радиоактивности или волновой
механики - и что по сравнению с этим открытием теория Эйнштейна выглядит
простенькой, как дважды два.
Я не стал бы писать все это предисловие, если бы собирался публиковать все
последующее в "Химической газете" или "Британском физическом журнале", как я
первоначально предполагал сделать. По читатели этого журнала, возможно, будут
недоумевать, что я делал 28 июня 1930 года в 11 часов вечера на улице Кюжа, и
почему человек без передних зубов мог знать, кто я такой; кроме того, им,
может быть, неизвестно, что я действительно кое-что понимаю в волновой
механике и в ее применении к химии...
Так вот, поясняю: улицы, прилегающие к Сорбонне, обычно заклеены афишами,
приглашающими на лекции, а мой портрет был напечатан в "Иллюстрасьон" с
перевранн



Содержание раздела